Опровержения от газеты так и не последовало
Заметный след в истории Кубанской области оставила семья Дицманов. Коммерсанты, политики, общественные деятели.
Заметный след в истории Кубанской области оставила семья Дицманов. Коммерсанты, политики, общественные деятели. Самый яркий – Иван Николаевич Дицман, будущий голова Екатеринодара. Хотя не все в его жизни было так уж безоблачно...
Из коммерсантов в гласные
История эта произошла более ста лет назад – в 1906 году. Время было радикально-эмоциональное. Хотелось перемен, и зуд критики заразил многих. В газеты писали по поводу и без. Да и сами газеты за словом в карман не лезли. Вовсю дразнили власть, набирая тираж и репутацию. Скандалы буквально наэлектризовывали общественную атмосферу.
Иван Николаевич Дицман попал в водоворот журналистского разгула там, где и не ожидал. С такой ситуацией он сталкивался впервые. Но обо всем по порядку.
Семья Дицманов – купеческая, зажиточная, оборотистая. Отец перебрался в Екатеринодар в 1882 году, когда Ивану Николаевичу стукнуло десять. Учился Дицман в охотку. После Александровского реального училища – Частные курсы коммерческих знаний Вальденберга в Санкт-Петербурге. Все, что усвоил на курсах, с успехом применил в семейном бизнесе. А бизнес Дицманов стоял на двух китах – пароходах и мукомольных мельницах.
На общественно-политическом небосклоне Екатеринодара звезда Ивана Николаевича зажглась в 1901 году. Стал гласным городской Думы, вошел в ревизионную комиссию, а в 1906 году стал ее председателем. Но прежде – о газете «Новая заря».
Несносная преемница «Зари»
«Заря» попортила немало крови наблюдающему за периодическими изданиями в Кубанской области полковнику Лебедеву. Только за лето 1906 года ее редактор Жуковский девять раз привлекался к ответственности за публикацию серии возмутительных статей, самая безобидная из которых называлась «Кровавый призрак». А издавал «Зарю» небезызвестный Бойко, в типографии которого печаталось всё, что могло обернуться хоть какой-то прибылью.
Ценой неимоверных усилий полковник дожал прокурора и добился того, что «определением Екатеринодарского Окружного Суда от 17 августа с г. издание газеты «Заря» приостановлено впредь до судебного приговора по возбужденному против редактора уголовному преследованию».
Не успел Лебедев перекреститься, как 19 августа на стол начальника Кубанской области легло новое прошение от «потомственного почетного гражданина» Вячеслава Афанасьевича Потапова.
Программа «Новой зари» была стандартной, печатать ее предполагалось у того же Бойко, а законных оснований для отказа никак не находилось, хотя полицмейстер и предупреждал, что Потапов «по убеждениям принадлежит к крайним партиям».
Разрешение было получено, первый номер газеты вышел в сентябре, а уже через месяц Потапов, он же бывший актер Потапенко, отбывал срок в екатеринодарской областной тюрьме, правда, по другому поводу.
Иск «Товарищества Дицман»
«Новая заря» ничем не отличалась от предшественницы. Задирала всех и вся.
И вскоре начальнику Кубанской области был вручен официальный протест «Торгового Дома под фирмою «Товарищество Дицман»»:
«В отделе «Хроника» были помещены три заметки под заглавиями «В мир мукомольного синдиката», «Мукомол производит сыск» и «Сыск удался», в которых сообщаются ложные сведения о нашей фирме, порочащие ее честь и достоинство.
Посланные в ответ на эти заметки наши два опровержения редакция газеты «Новая Заря», игнорируя ст.139 Устава о цензуре и печати, напечатать двукратно отказалась. Доводя об этом до сведения Вашего Превосходительства, настоящим имеем честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать соответствующее распоряжение о понуждении редакции издающейся в Екатеринодаре газеты «Новая Заря» напечатать в ближайшем номере вышеуказанные наши опровержения».
На заявлении сохранилась ехидная карандашная приписка, сделанная рукой начальника канцелярии:
«Раньше все кричали, что не иначе, как по суду можно преследовать газеты, а теперь сами обращаются к администрации».
Красные занавески
В приложенной копии опровержения подробно излагалась суть дела:
«В заметке под заглавием «В мире мукомольного синдиката» говорилось о том, «что «капиталисты-кулаки из мира синдиката» (автор заметки не имел смелости указать фирму) гонят со службы лиц, имеющих неосторожность повесить в квартире занавески из красного ситца и, кроме того, вывешивают в конторах над головами служащих плакаты с назидательным «обязательным постановлением» о том, чтобы бухгалтеры, конторщики и счетоводы не производили бы разговоров на «политические» темы.
Все сообщенные автором заметки сведения о нашей фирме являются от начала и до конца сплошным вымыслом (автор даже не осведомлен о том, что в Екатеринодаре никакого «мукомольного синдиката» не существует).
Очень обидно видеть, что газетными столбцами так свободно пользуются для пустого грязного фразерства.
Не можем, в заключение, не обратиться к автору заметки его же словами: «Убогий «писатель»! Не лучше ли Вам оставить свое «писательство» и заняться «настоященскими» базарными новостями вне газетных столбцов, которые предназначены только для истины. Подумайте!»
Под этим опровержением стояла подпись Ивана Николаевича Дицмана, вступившегося за честь и достоинство «Товарищества», а также подписи десяти служащих главной конторы.
«Извозчичье обращение»
Проскурнев, обладатель крамольных занавесок на поверку оказался не лыком шит. Подписав вместе с другими текст опровержения, он тут же покинул казенную квартиру. Истребовав на переезд 25 рублей «квартирных», бухгалтер поспешил уволиться. При этом не вернул сто рублей аванса, а на предложение «остаться на службе, так как теперь, зимой, ему трудно будет найти себе место, он категорически отказался и ушел с криком на весь двор».
Проскурнев трубил на всех углах, что его уволили «за политику», хотя дело было в его вздорном характере. Сослуживцы нередко жаловались на него самому Дицману:
«Извозчичье обращение Проскурнева с служащими по производству слишком возмутительно, чтобы могло быть терпимо дальше. Покорнейше просим Вас, Иван Николаевич, прекратить всю эту гадость».
В общем, политика обернулась банальной бытовой склокой, из которой «Новая заря» создала скандал областного масштаба.
Честь и карьера
Дело о защите чести и достоинства Ивана Дицмана дало трещину. Вышли новые правила о повременной печати, и начальник области с удовольствием отписался от претензий «Товарищества», перепоручив полицмейстеру сообщить заявителю следующее:
«Предлагаю Вашему Высокоблагородию объявить названному товариществу, что таковое его ходатайство оставлено мною без удовлетворения, за отменою законом о печати 24 ноября 1905 года постановлений цензурного устава об административных взысканиях и определении ответственности за преступные деяния, учиненные посредством печати в повременных изданиях, в порядке судебного производства».
Вышедший на свободу Потапов печатать опровержение не собирался – его ждали новые скандалы, новые суды и новые аресты.
А у Ивана Николаевича Дицмана начался новый этап политической карьеры – через год он будет избран головой (мэром) города, немало сделает для его процветания.
Потапенко, он же Потапов
В Екатеринодар Вячеслав Афанасьевич Потапенко, в то время предпочитавший писать свою фамилию на русский манер, перебрался в довольно зрелом возрасте – бывшему актеру нескольких киевских трупп было уже за сорок.
Потапов многое повидал, окончил юнкерскую школу, прошел театральную муштру Марка Кропивницкого, пробовал себя в качестве режиссера, драматурга и литератора.
В 1904 году он обосновался в столице Кубанской области. За первые два года проживания в Екатеринодаре, по сведениям местного полицмейстера, «под судом и следствием не состоит, поведения хорошего, по убеждениям принадлежит к крайним партиям».
На заметку полиции Потапов попал в первой половине 1906 года, когда под псевдонимом «Черномор» пописывал в газете «Кубань». Журналистские выпады сходили Потапову с рук, пока не подвернулось редакторство в «Новой заре».
С «Новой зари» началась «тюремная эпопея» Потапова. Совпадение или нет, но первый арест пришелся на день публикации материала, порочившего честь и достоинство «Товарищества Дицман».
Именно в тот день, 14 октября, дернул черт редактора перепечатать заметку из газеты «Терек» по поводу «кубанской конституции», под которой имелось в виду постановление временного генерал-губернатора Бабыча о наведении порядка в Кубанской области.
Бабыч вполне резонно расценил эту заметку как «издевательство над законными распоряжениями местной власти» и распорядился упечь Потапова за решетку сроком на три месяца. Что и было исполнено на следующий день.
Екатеринодарская областная тюрьма быстро прочищает мозги оппозиционерам. Не прошло и трех суток, как пришло прошение новоявленного сидельца:
«Смею уверить Вас, Ваше Превосходительство, что означенную оплошность я сделал как неопытный редактор не зная, что таковая перепечатка незаконна, но отнюдь не с какой-нибудь умышленной целью, желая якобы иронизировать и критиковать постановления Вашего Превосходительства.
В виду всего изложенного и моего плохого здоровья, имею честь покорнейше просить Вас, Ваше Превосходительство, заменить мой 3-месячный арест закрытием редактируемой мною газеты «Новая Заря». Последнее наказание, хотя и тяжелее первого, но даст мне возможность укрепить подорванное здоровье».
Перспектива такого размена не вдохновила временного генерал-губернатора, и прошение было оставлено «без удовлетворения за неимением к тому оснований».
Всего же за период редакторства Потапов подвергался аресту шесть раз.
Читайте новости в нашем Телеграме.
