Реклама: ИП Терентьев Павел Альбертович. ИНН 482613868955. ID: 915606

Круглые столы Голливуда

 Круглые столы Голливуда

В преддверии процедуры объявления номинантов Оскаровской гонки-2016, редакция The Hollywood Reporter проводит традиционные круглые столы с самыми востребованными актерами года.
«НК» публикает самые интересные места из интервью звездных леди и джентельменов.

Леди за круглым столом:
Кейт Уинслет («Стив Джобс»), Джейн Фонда («Молодость»), Кэри Маллиган («Суфражистка»), Дженнифер Лоуренс («Джой»), Бри Ларсон («Комната»), Хелен Миррен («Трамбо», «Женщина в золотом»), Кейт Бланшетт («Кэрол», «Правда») и Шарлотта Рэмплинг («45 лет»).



Сложно найти хорошие роли?

Миррен: Еще бы!
Фонда: Если ты старше…
Рэмплинг: А, этот вечный вопрос.
Фонда: Для женщины в возрасте? Это очень сложно.

Старше - это какой возраст?

Лоуренс: В Голливуде или в реальной жизни? (смеется)
Фонда: Я говорю о возрасте 40+, хотя лично я после сорока просто начала продюсировать свои собственные фильмы, потому что никто мне ничего не предлагал. Но вот после 50 это все становится еще сложнее для женщины, вот почему телевидение такая лестная штука.
Миррен: Но для молодой женщины это также сложно. Очень интересно Бри говорит: «Я была недостаточно симпатичной, чтоб играть таковую, и недостаточно страшненькой, чтобы играть аутсайдершу».
Ларсон: Это то, чем мы все здесь занимаемся: прокладываем свой путь, находя усложненные роли, вместо того, чтобы играть эти два типа - просто идеальных домохозяек или курящих девиц, которые спят со всеми подряд.
Уинслет: Так много ролей написано о позитивных и сильных женских характерах. Вообще, кроме всего прочего, уязвимых людей играть не менее интересно.
Маллиган: Люди всегда говорят: «Ты сыграла такого сильного персонажа!». Я помню, кто-то сказал мне такое о моей роли в «Стыде», но вообще-то та моя героиня была в состоянии какого-то суицидального хаоса. Я ответила: «Она вовсе не сильная, она невероятно слаба». Но «сильный» в понимании зрителя значит, скорее, «реальный». Это значит, ты заставил кого-то поверить, что этот персонаж существует, в противоположность уже упомянутых ранее двум противоположным женским героиням.

Шарлотта, в 1974 вы работали над фильмом «Ночной портье» с опытным режиссером-женщиной Лилианой Кавани. Тогда, как вам казалось, многие женщины пойдут по ее стопам?

Рэмплинг: Для меня это вопрос выбора. Все, чего хотела Лилиана Кавани - это работать и режиссировать картины, собственно это она и делала. Всю свою жизнь она занималась только кино, потому что хотела этого. Она реализовала свое желание. Поэтому, если женщина решилась на что-то, она обязательно этого добьется. Мы, женщины, очень решительные и настойчивые существа.
Бланшетт: Ты будто хочешь потренировать разные мускулы, а это та самая возможность, которую не всегда можешь себе позволить.

000.JPG

Говоря о тренировках и мускулах. Кейт когда-то сыграла Боба Дилана. Есть еще какие-то мужские роли, которые вы хотели бы сыграть?

Уинслет: Я бы хотела сыграть Гамлета.
Миррен: А я играла Просперо. О! Знаете, всегда есть мужские роли, которые я хочу сыграть. Я всегда раздражаюсь, когда после просмотра говорю: «Вот это вот могла сыграть женщина!» И меня приводит в бешенство наблюдать за тем, как чудесные талантливые актрисы - мои современницы, когда я была моложе - просто исчезают, в то время как посредственные актеры мужчины продолжают играть в кино.
Бланшетт: У меня как-то была такая возможность с одним режиссером, и я говорила: «Сценарий очень интересный, но если женщина вот здесь сыграет одного из членов команды - это несколько разрушит привычные шаблоны». И команда подумала: «Да, мы должны переписать это», но я им ответила: «Вам вовсе не нужно менять диалоги для этого».

У каких великих актрис вы научились чему то? А с кем бы хотели поработать?

Фонда: Я уже поработала с обеими, кого сейчас назову - Ванесса Редгрейв и Мерил Стрип.
Бланшетт: Джина Роулэндс.
Ларсон: Только хотела озвучить ее имя.
Миррен: Анна Маньяни - богиня актерского мастерства для меня.
Рэмплинг: Моника Витти.
Уинслет: Мне бы хотелось поработать с Тони Коллетт, если честно.
Ларсон: Я бы посмотрела такой фильм! Давай!
Бланшетт: А еще Люсиль Болл. Мы кое-что делаем сейчас о Люсиль Болл, о моем кумире всех времен.
Фонда: Ты играешь Люсиль?
Бланшетт: Таков план! Если только кто-нибудь не поменяет мнения.
Маллиган: Марион Котийяр.


Круглый стол джентельменов:
Уилл Смит («Сотрясение»), Марк Руффало («В центре внимания»), Сэмюэль Л. Джексон («Омерзительная восьмерка»), Бенисио Дель Торо («Сикарио»), Майкл Кейн («Молодость») и Джоел Эдгертон («Черная месса»)

Вы когда-нибудь отвергали роли только потому что она рассказывает о том, во что вы сами не верите?

Кейн: Я - да. Когда я впервые приехал в Америку, я был на студии Universal, а мое бунгало соседствовало с бунгало Альфреда Хичкока. Он предложил мне роль в своем фильме - садиста-убийцу и женоненавистника, его прототипом был реальный человек. В Англии этот мужчина убил 13 женщин, так вот Хичкок хотел, чтобы я его сыграл. Я отказался. После этого он больше никогда со мной не разговаривал.

(Смиту) А вам же предлагали Джанго?

Джексон: Джанго Освобожденный?! (смеется)
Смит: Я пытался проигнорировать эту тему. Все из-за творческих разногласий в самой истории. Для меня, это была идеальная история, о которой только можно мечтать: чувак, который учится убивать, чтобы освободить свою жену, заточенную в рабство. Эта идея превосходна! Только дело было в том, что Квентин (Тарантино), и я, видели ее воплощение абсолютно по-разному. Мне хотелось сделать величайшую историю любви, которую афро-американцы когда-либо видели…
Джексон: Ну, вообще-то такая уже есть. Это «Лов Джоунс».

Смит: Мы говорили, мы встречались, мы часы проводили за этими диалогами. Мне до безумия хотелось сделать этот фильм, но мне казалось, он может быть снят только в виде истории о любви, а не о мести. Просто я не верю в насилие, как ответную реакцию на насилие. Так что, когда я смотрел на то, что мне предлагалось, я причитал: «Нет, нет, нет. Это должно быть вот так из-за любви!» Мы же не можем смотреть на то, что случилось в Париже (террор) и жаждать «……» кого-либо за это. Насилие порождает насилие… Я просто не мог согласиться с тем, что жестокость - это нужный нам ответ. Ответом должна была стать любовь.
Руффало: Квентин вообще разговаривает с тобой после этого?
Смит: Нет, нет, мы это не обсуждали, но мы -
Джексон: Он теперь с тобой как Альфред Хичкок с Кейном.

Что насчет жестокости? Вас волнует жестокость в фильмах Тарантино?

Джексон: Нет, чувак. У меня нет претензий к жестокости в кино. Мне нравятся эти истории. Я смотрел азиатское кино треть своей жизни! Я читал романы о жестокости, шпионские романы, истории об убийствах, ужастики и мистификации. Мне всегда нравилось все это. Мы на этом выросли. Я вырос на вестернах , которые крутили по ТВ. Меня всегда раздражало, когда эти подстрелянные ребята в ящике просто хватались за грудь и падали навзничь. Я был очень разачарован, когда, например, смотрел «Сикарио». Мне хотелось увидеть как этим чувакам взорвут головы. (смеется) О, извиняюсь, спойлер! Просто глядя на этих ребят, мне хочется видеть не разбрыжженную кровь на стене, а каких-то там людей, уснувших за обеденным столом…

Бенисио, вы говорили с режиссером о насилии в «Сикарио»?

Дель Торо: Ну, я знал, что Дэни (Вильнев, режиссер), хотел обойтись с насилием элегантно. Но суть вот в чем: несмотря на то играешь ты ли героя, с которым ты согласен, или нет, главное, - понимаешь ли ты его характер? Так что я понял своего персонажа. Согласен ли я с ним? На данный момент - нет.

Когда-нибудь в вашей жизни наступал момент, когда бы вы вдруг разлюбили актерство?

Кейн: О нет, никогда.
Смит: У меня был короткий период, года четыре назад. Оглядываясь назад, я осознаю, что я просто-напросто тогда добрался до самого потолка своего таланта. У меня в жизни была сумасшедше фантастичная гонка, и я просто понял, что я уже сделал с собой все, что только мог. Я не работал около двух лет, прошел через кучу консультаций по сохранению брака, 50 книг о воспитании детей, и все в таком роде. Я действительно ушел в себя, и потом неожиданно произошел какой-то щелчок, и я снова вернулся в свое обычное состояние. Ваша работа никогда не будет лучше, чем вы сами, знаете ведь? Ваша работа просто не может быть глубже, чем ВЫ есть на самом деле.
Джексон: А ты знал что тебе было нужно для этого?
Смит: Что мне было нужно?
Джексон: Игра.
Смит: Я всегда был ориентирован на финальный результат. Я хочу побеждать. Если я что-то делаю, я хочу быть только первым. У меня есть 15-летняя дочь, которая смогла немного сдвинуть мои ориентиры с этих вот результатов на людей. Для этого понадобилась парочка лет, но с тех пор, как я начал больше обращаться к людям, целый мир заново открылся для меня, также, как и актерство.

Что вас больше всего удивило в вашем герое в «Омерзительной восьмерке»?

Джексон: Что он самый умный во всем фильме. Я имею ввиду, люди говорят кучу всего о Квентине - что он расист, а еще такой и вот такой. Но каждый герой, которого он когда либо писал лично для меня, оказывался очень умным, очень управляемым, что ли, героем.
Кейн: У меня был очень специфичный момент, когда я только получил сценарий и отправил его обратно продюсеру со словами: «Роль слишком мала». Он вернул мне его с фразой: «Я не хотел, чтобы ты читал о любовнике. Я хотел, чтоб ты читал об отце». Я тут же я понял: «Боже! Теперь все ясно. Больше никаких девочек для меня». Я после этого будто ушел в отставку года на два. За это время я перечитал кучу ерунды (о сценариях). Однажды, мы были в Майами с Джеком Николсоном, и он только получил сценарий (1996 г., «Кровь и вино»), и сказал: «Снимись со мной». Так я и сделал. Николсон вытащил меня из этого уныния, как говорится. В итоге, сейчас я хоть и не получаю девчонку, зато я получаю свою роль.

Катя Штерн, по материалам The Hollywood Reporter

Читайте новости в нашем Телеграме.
 
загрузка страницы...
Rambler's Top100